С начала 60-х годов усиливается интерес к индивидуальному началу, к человеческой личности в советской песне. На первый план выходят разнообразные сольные и ансамблевые произведения. И здесь еврейскими композиторами было создано немало шедевров. Написанные ими песни народ полюбил и принял как национальное достояние "Текстильный городок" и "Журавли" Яна Френкеля.

Большой популярностью пользовались песни композитора Эдуарда Колмановского.

О самом возвышенном Колмановский пишет музыку без лишней патетики, как бы размышляя вслух "хотят ли русские войны", "Я улыбаюсь тебе" и т.д. В его творчестве традиции народной музыки идиш органически дополняются камерно-романсовым стилем. Его песни "А мне мама целоваться не велит" считается израильской народной, песня "Алеша" - болгарской, а "Бежит река" - русской народной. 

Будучи беспартийным, композитор не входил в конфликт с властью ни прямо, ни косвенно, не выказывал любви и преданности к правящей партии, ни разу не поставил своей подписи под письмами, клеймящими неугодных. А власть клевала его многократно.

Песня  "В нашем городе дождь" запрещалась как упадническая. Песня "Хотят ли русские войны" подрывала дух Советской Армии, песня на смерть Джона Кеннеди, "Американцы, где ваш президент", была снята с эфира после первого  исполнения.

Евгений Евтушенко писал: "Эдуард Колмановский не был русским - он был евреем. Как до него И. Дунаевский, М. Блантер, М. Фрадкин, Я. Френкель. Все вместе взятые антисемиты не сделали такого вклада в русскую музыкальную культуру, как эти великие песенники. Все они были не только русские, но и советские композиторы."

Нынешние умники, поощряемые антисоветскостью, пытаются превратить определение "советский" в синоним приспособленчества, а то и продажности. Было и так. Однако, были люди, которые не только верили в социализм с человеческим лицом, но и сами этим человеческим лицом и были. Это люди во многом обманулись, но сами романтиками не были.

Колмановский не терпел официальной риторики и пошлости. Он русский композитор, родившийся евреем, глубоко страдал, видя животный антисемитизм. Но его музыка делала людей честнее и лучше. Такими же честными в жизни и творчестве были его друзья Марк Фрадкин, Владимир Шаинский и композитор Аркадий Островский.